– Если по воину, – засомневалась Горамник, – тогда, наверное, это будет не так подло.
– Привет! – Незнакомка стояла перед ним, помахивая сумочкой и втянув щеки. Опять в черном, опять взлохмаченная. – Что ты тут делаешь?
– Есть одна идея! – вдруг встрепенулся Надодух. – Потом расскажу. Проверить нужно. Как бы не сорвалась. Давай, Дубус, сворачивай припасы. В замке угостимся.
Когда урок закончился, Битали преувеличенно долго собирал свои два учебника и один конспект. Так долго, что все однокурсники успели убежать. Кроме Надодуха, Аниты и Генриетты, которые уже не раз задерживались в аудитории историка точно таким же образом.
– Значит, точно спать, – громко зевнул Ирри Ларак. – А то завтра заснем все, пока Битали дышит, так до утра на улице и останемся, среди метаморфов. Новенькие дурные, могут и погрызть.
– Туристы, – с легкостью признал наследник древнего рода. – Когда отец понял, что из-за проклятия потерял почти всех слуг из числа людей и поддерживать порядок в саду и замке семье не по силам, он позволил превратить часть замка в музей. Оказалось очень удобно. Смертные сами наводят порядок, следят за парком, клумбами и прудами, ремонтируют ограду, проложили новые подъезды от дороги, организовали подсветку с помощью электричества и даже собственную охрану. Нас они не замечают. В том смысле, что мы закрыли от них мороком три верхних этажа, и они считают, что в середине замка сделан один огромный зал до самой крыши. Они даже не понимают, что обогревать подобное помещение бесполезно, тепло будет пропадать наверху. А внизу у них, между тем, зимой тепло. Впрочем, смертные не замечают очень многого. Заложенных камнем проходов на наши этажи, странных поворотов центральной лестницы, света в моих и маминых окнах. Они считают, что свет – это лишь отблески, а лестницы сделаны таким образом для красоты! – Недоморф рассмеялся.