– Не надо его убивать, – хищно оскалился недоморф. – Тянуть жизнь потихонечку, чтобы знал, в чьих руках находится. Пусть боится. Пусть знает, что, стоит ему на нас напасть…
– Они сами, Битали. Ты не поверишь, сами растут! – расплылась в улыбке кошачья морда. – Я поначалу пытался заговоры использовать, воду лунную, амулеты. Ну, по справочнику! А потом вдруг заметил… Я когда об Аните думаю, они сами… Как тебе сказать? Когда хочется сделать для нее что-нибудь, подарить, порадовать… Когда внутри как бы горит все о ней. Просто думаешь и… Смотри!
– И-и-и-итрибейс! – И непонятно откуда прямо в его раскрытую ладонь прыгнула белоснежная статуэтка Венеры Милосской размером в локоть. Греческая богиня одной рукой придерживала тогу, а другой донельзя знакомым жестом поправляла короткие кучеряшки. Профессор удовлетворенно кашлянул: – Вы меня неправильно поняли, мадемуазель и мсье. Скульптура находилась на моем столе в комнате, а не здесь в аудитории. Но мы это сейчас поправим.
– Давай спать, сосед. Я мечтаю об этом с той минуты, как профессор Налоби распял меня на стене пещеры.
Наступила темнота… Долгая, ужасающая, давящая темнота.
– Битали, – тихо сказала девушка. – Мне страшно.