Слиться с природой, без лишней фамильярности с ее стороны.
— Танцуют. Идут по улице, и вдруг… Вы простите их, хорошо? Оставьте в покое. А я, со своей стороны…
— Ладно. Будем, хороший, яйцом выкатывать. Вот квитанция, с вас двенадцать пятьдесят.
— О, я не задержу вас! — дареной улыбке в зубы не смотрят. Раздражает.
Застоявшийся запах табака — крепкого, дешевого — шибал в ноздри.
Неподалеку, кажется, со стороны «Красного Октября», что-то бахает: раз, другой. Шпана петардами балуется. Или самодельными взрывпакетами. Если в наш просвещенно-рыночный век кому-то еще не лень набивать их смесью магниевых опилок и перманганата калия, более известного в народе под названием «марганцовки». Эх, помню, в золотые школьные годы… Ч-черт! Так и ноги переломать недолго. А они, родимые, меня-волка кормят. Повернуть обратно? Переживет Наташкина бабушка без моей двадцатки до воскресенья, ничего ей не сделается! Она всех нас переживет, эта бабулька. Так, Мальбрук вернулся из похода: кажется, к метро отсюда направо.