Внимательно следя, чтобы в рюмках не оказалось дохлого прусака (были случаи!..), наскоро сервирую стол. В комнату заглядывает Наташа, мигом проникаясь расположением к импозантному старичку. Он не по летам бодро вскакивает с продавленного кресла. Целует моей жене ручку: по-гусарски, у запястья. Представляется «Вольдемаром Павловичем», хотя ожидалось что-то вроде «брата Жемчужного». Категорически отказывается ужинать — надолго не задержу, коньячку для плезира, и баста, обсудить мелочи… Наташка цветет. Поглядывает на меня: такие знакомые? откуда?! Я ничего не рассказывал ей о цыганах на базаре. Я ей вообще ничего не рассказывал.