— Может, она антикварная? Дорогая? — поинтересовалась в финале супруга, сменив гнев на милость.
Долго стою у телефона. Гудки в трубке. Метель за окном. Отчуждается. В пользу. Государства.
Овации. Зал рукоплещет. Я — тоже, даже не заметив, когда успел снять звук и нажать «паузу». Здорово! Но странное чувство не дает покоя, отравляя катарсис. Да, театр. Да, пьеса. И, тем не менее, трудно отделаться от мысли: если бы рыжебородый все-таки зарезал Тарасюка — катарсис был бы полным! А он мог, я нутром чую — мог бы… Что за чушь в голову лезет?!
Мы с дедом пытливо изучаем друг друга. Как борцы перед схваткой.
Устраиваюсь на заднем сиденье. В салоне — запах кожи и хорошего табака. Едем в центр. Молчим. Качка время от времени косится на меня, но разговор начинать не спешит. Может, при водителе не хочет?
Ослепленный фонариками, краем глаза успеваю заметить троих в форме.