— Вот, — сказал Исайя Елене, — может, теперь ты уймешься. И оставь мне немного.
Он засмеялся, но почти сразу посерьезнел — в первый раз с тех пор, как я встретилась с ним.
Он уронил вторую сигарету и сбросил ее с галереи.
Я почувствовала, как ей больно — больно, потому что она в стороне от того, что мы делаем, пусть даже мы неправы. Дмитрий вздохнул и откинулся назад. Судя по выражению лица, он поверил ей. Чувствовалось также, он обеспокоен — и притом не только в профессиональном плане. Он беспокоился за меня, и это ранило сердце.
В разговорах мы провели большую часть вечера — до тех пор, пока не настало время моих занятий с Дмитрием. Расставшись с Лиссой, я не могла выкинуть из головы кое-что, постоянно беспокоящее меня. Хотя банда была довольно многочисленна, все стражи сходились во мнении — их лидером был Исайя. Это не означало, что опасность миновала; но ясно было: его последователям потребуется время, чтобы создать новую группу.
Даже не видя лица Дмитрия, я знала: его переполняет сочувствие.