Лежа на пляже и глядя на воду, Джоел думал о матери, которая тридцать лет вынашивала планы мести против Филипа Бенкрофта и чья злоба превратилась в безумную одержимость, и о брате, подобно матери, презиравшем Джоела за гомосексуализм. Несколько часов спустя он принял решение и направился к телефону.
— Нет, — немедленно вступил Мэтт, — еще не подали.
— Так прекрасна, — повторил Мэтт, чуть стискивая пальцы, — и так лжива!
Мэтт отложил телефон и долго смотрел в окно, планируя стратегию на завтрашний день.
И тут он все-таки рассмеялся низким гортанным смешком, заставившим Мередит чуть вздернуть подбородок. Но она никак не могла заставить себя взглянуть ему в лицо.
— Остается только заехать домой и бросить в саквояж зубную щетку и пижаму, — вздохнула она.