Мередит попыталась вырвать руку, но не смогла, и слепящее бешенство затмило все — страх, опасения, осторожность.
— Чтобы знать, любишь ли ты кого-то? — докончил за нее Патрик, и Мередит беспомощно замолчала. Его мохнатые белые брови изумленно приподнялись. — Мне стоило только посмотреть на свою жену, чтобы понять: она для меня единственная женщина на земле.
— Но я там не лежала, — отрезала она. — И он был мертвецки пьян!
— Пожелайте мне удачи, — добавила она, когда двери начали плавно сходиться.
— Думаешь, нам стоит ждать? — спросила Мередит. И прежде чем слова слетели с языка, вокруг зажужжали голоса. Женщина, стоявшая напротив, перегнулась через пространство в три фута, отделявшее ее ряд от того, в котором стояли Мэтт и Мередит.
Последние остатки сопротивления растаяли как дым. Мередит любила Мэтта… всегда любила. И страстно желала его, так же страстно, как хотела, чтобы он отвечал ей взаимностью.