— Он думает, что это прекрасно воспитывает характер. Моя бабка и его сестра туда ходили.
Внутри дом выглядел почти как снаружи — заброшенный, неухоженный, потерявший былое очарование. Деревянный некрашеный пол был весь в выбоинах и щелях, а плетеные коврики выцвели от времени и износились. От кирпичного очага под прямым углом отходили книжные полки, пара потрепанных кресел с зеленой обивкой стояла перед диваном в цветастом чехле с рисунком потускневших осенних листьев. За гостиной была столовая с мебелью из клена, а через открытую дверь виднелась кухня с раковиной на ножках. Лестница справа вела из столовой на второй этаж, и очень высокий мужчина с седеющими волосами и морщинистым лицом как раз спускался по ступенькам со сложенной газетой в одной руке и со стаканом, наполненным жидкостью цвета темного янтаря, — в Другой. К несчастью, Мередит разглядела его слишком поздно, и неловкость, которую она ощутила при виде дома, была по-прежнему ясно написана на ее лице, да к тому же почему-то ее внимание привлек этот злосчастный стакан.
Мередит и еще несколько человек хмыкнули.
— Видите ли, — со злобным удовлетворением объявил Митчелл, — моя племянница пожаловалась, что «Бенкрофт» только сейчас отверг ее заявление на кредитную карточку.
И предприятие окупилось. За последующие одиннадцать лет все, что затевал Мэтт, начинало приносить немалые доходы. Статьи о нем, неизменно в сопровождении снимков, едва ли не ежедневно появлялись в журналах и газетах. И конечно, так же часто попадались на глаза Мередит, но она была слишком занята собственной карьерой и не обращала внимания на все, чем занимался Мэтт. Зато пресса жадно интересовалась каждым его шагом. Один год сменял другой, но репортеры по-прежнему были одержимы успехами блестящего финансиста и алчно следили за его многочисленными романами. Среди легиона очаровательных подруг по постельным играм насчитывалось даже несколько кинозвезд.
Мэтт откинулся на спинку стула, пытаясь постигнуть эту, совершенно неизвестную для него сторону Мередит. Он нахмурился, задумчиво вертя стакан в руках и гадая, почему, черт возьми, она говорит об этих проклятых универмагах, словно о людях, которых любит. Почему карьера — самое важное в ее жизни? Почему не Паркер Рейнолдс или другой такой же приличный молодой человек из общества? Но, кажется, Мэтт знал ответ. Отцу Мередит в конце концов удалось победить — он так безжалостно и умело подавлял ее, что сумел внушить почти полное отвращение к мужчинам. Какова бы ни была причина ее решения выйти за Паркера, она, очевидно, не влюблена в него. Судя по тому, что она говорила и как при этом выглядела, Мередит полностью предана универмагу и только ему.