— Знаю, Мередит, знаю, иногда я поступаю нехорошо, но это еще не значит, что со мной можно разговаривать в подобном тоне.
Но из всех великолепных качеств Тома Мэтт особенно ценил одну — преданность. Он был единственным в этой комнате человеком, способным отвергнуть любое, самое выгодное предложение перейти на другую работу. Он работал на самую первую компанию, купленную Мэттом, и когда тот ее продал, предпочел лучше уйти с прежним хозяином, чем остаться с новыми владельцами, предлагавшими ему превосходную должность и высокое жалованье.
Мередит, пожав плечами, достала из ящика салфетки.
— Видите ли, Филип, — улыбнулся Ротман, — погода стоит необычно теплая для этого времени года, и покупатели не так уж заинтересованы в приобретении теплой одежды. Этого следовало ожидать.
Позади покупатели перебирали висевшие на длинных вешалках пеньюары. На противоположном балконе отдел мужского белья оживленно торговал махровыми халатами. Мередит слышала музыку, голоса и непрерывный звон кассовых аппаратов, но ничего не чувствовала. Над головой раздавались звонки пейджера — два коротких, пауза, еще один. Это был ее код, но Мередит не обращала внимания. Только когда кто-то заговорил с ней, Мередит очнулась и обрела способность двигаться.
Остальную дорогу оба молчали до тех пор, пока автомобиль не затормозил у величественного входа «Лендриз», одного из самых роскошных и элегантных ресторанов Чикаго.