— Вы слышали все, и я очень сожалею, Мередит. Но это мое мнение, и я не собираюсь от него отказываться.
— Если любой вице-президент осмелился бы сказать мне нечто подобное, я немедленно бы уволил его…
Да, она потерпела жестокую неудачу, но это разочарование не шло ни в какое сравнение с той болью, которая терзала ее, болью от сознания того, как мало она значила для отца. Много лет Мередит твердила себе, что он любит ее, просто не умеет это показать. Теперь же, стоя перед лифтом, Мередит чувствовала себя так, словно мир перевернулся. Ее мир.
— Дело в том, что Мэтт попытался поухаживать за мной, когда мне было восемнадцать, но слишком распустил руки, и папа так и не простил ему этого.
— Забудь, — отозвалась Мередит. — Ты была права.
— Не называй меня принцессой! Я вовсе не собираюсь оказывать тебе снисхождение! Просто хочу поступить по справедливости!