— Думаю, эта тенденция лишь возрастет, пока не будут выработаны соответствующие законы и постановления.
— Ты победил, — пробормотала она. Паркер ушел, но Мередит с отцом еще несколько минут провели в библиотеке, глядя в пространство в гневном оцепенении.
Почти ничего не видя из-за застилающих глаза слез бессильной ярости, Мередит уже проехала мимо одинокой фигуры, шагавшей по обочине дороги с перекинутым через плечо смокингом, прежде чем поняла, что это Мэтт. Она нажала на тормоза. Снедаемая угрызениями совести за причиненную ему боль, девушка не осмеливалась поднять на него глаза.
— Прости за грубость, Мередит. Что ты собираешься сделать для меня?
Туман клубился, окутывая все толстым, колеблющимся покрывалом, уносимым все дальше теми же буйными порывами ветра, которые безжалостно путали и лохматили волосы Барбары и бросали горсти песка в объектив камеры. Уолтере остановилась в заранее определенном месте, повернулась спиной к океану и начала задавать вопросы Фаррелу. Камера послушно повернулась, но теперь фиксировала лишь людей, отгороженных от внешнего мира тоскливой декорацией серого тумана. Ветер все хлестал Барбару по лицу длинными прядями волос.
— Вот это лучше. Не так уж я несговорчив. Поскольку тебе придется отказаться от места Бенкрофта, увеличу твою долю.