— Почему бы мне не доставить вас домой? А оттуда я возьму такси.
— Благодарение Богу и за малые милости, — пошутил Мэтт, вне себя от облегчения, что она наконец улыбнулась. — Через несколько лет я стану богатым человеком, но даже к тому времени вряд ли смогу купить тебе пост президента страны.
После ухода Оуэна Мэтт поднял с пола пальто Лоры, на котором они лежали всего несколько минут назад, отряхнул его и помог ей одеться. Он знал, что Лора попросила подругу высадить ее здесь, а это означало, что теперь любовницу нужно отсюда увезти.
— Да, сегодняшнее зрелище будет незабываемым, — заверил Мэтт, предостерегающе глядя на стоявшую с невинным лицом Мередит.
Мэтт говорил старательно бесстрастным тоном.
Но Мередит понимала, что в этом нет их вины. Прежде всего, многие были знакомы с детства, их родители были друзьями, они часто ходили друг к другу на дни рождения и в гости. Чикагское общество гордилось собственной исключительностью и замкнутостью — чужаки в высший свет не допускались, поэтому взрослые, с одной стороны, стремились сохранить атмосферу эксклюзивное(tm) и снобизма, а с другой — делали все, чтобы их дети были допущены в этот тесный круг. Единственным отступником от этих принципов был отец Мередит; правда, он тоже хотел, чтобы дочь заняла подобающее ей место в обществе, но не желал, чтобы ее развращали те дети, родители которых были более снисходительны.