Это означало полное оправдание, но смириться с происшедшим все же было нелегко. Либо вырос, зная свинксов сначала по рассказам отца. Корнерой был ему ближе, чем большинство людей (семья и Новинья не в счет). Прошли дни, пока Либо нашел в себе силы вернуться на Станцию Зенадорес, недели, пока он снова смог войти в лес. А свинксы вели себя так, будто ничего не случилось. Они, пожалуй, стали более открытыми, добродушными по отношению к людям. Никто — и уж, конечно, не Пипо и Либо — не вспоминал о Корнерое Но поведение людей несколько изменилось. Теперь отец с сыном не отходили друг от друга дальше чем на несколько шагов.