– Конфеты вку-у-усные, – начинает ныть Элен. – А суп проти-и-ивный…
Мари притянула щебечущую сестричку и с чувством чмокнула. Потом взяла флакончик и осторожно вытянула пробку. Аромат вырвался на волю. Мари зажмурилась. Дина, которая успела занять стул хозяйки, чихнула.
Увы, знала она немного. Фильмов ужасов Мари не смотрела, ужасных книг не читала. То ли дело сестричка-трусиха, которая очень любила бояться понарошку. В детстве Мари часто пугала Ирэн внезапными воплями «Черти летят!» или «Отдай свое сердце!», но страшные истории из фильмов, которые пересказывала сестра, слушала вполуха.
Мари открыла глаза. Она находилась в довольно просторном подвале – насколько слово «просторный» подходит для описания замкнутых подземных помещений. Подвал явно принадлежал какой-то школе, не полицейской, к сожалению, а обычной, детской. Вдоль стен громоздились щербатые линейки, неправильные треугольники, гнутые указки, пробитые глобусы, треснувшие классные доски, увечные пластмассовые скелеты с проволочками между суставами и прочие наглядные пособия, уже показавшие все, на что были способны.
– Мы как побежим в разные стороны, а Омордень как бросится за нами двумя сразу. И порвался.
– Я тебя, Мокрохлюп, сейчас спрошу, – произнес Георг ласковым голосом приходского священника, застукавшего в церковной кладовой представителя другой конфессии.