– Ничего не понимаю, – голос чудовища густой, низкий, давящий на темя. – Страх вижу, а человека не вижу. Как это? Дайте-ка подумать.
– Каждому, кто обезвредит и приведет одного древнего, – кричал лектор, – зачет автоматом! За двух древних – два зачета! За трех – три!
– Вы утверждали, – сказала курсантка, – что он у вас уже два года, а я его видела пять дней назад.
Курсантка укоризненно посмотрела на отрядного командира.
– Прекрати нести чушь! Да если б там такое было, кто бы тебя вчера туда пустил? Да я бы первый туда тебя не пустил! Но я пустил. Потому что еще вчера все проверил: в шкафу был совершенно не опасный кошмар. То есть не совершенно не опасный, а условно опасный, то есть условно его можно считать безопасным… отчасти… то есть совершенно… Тьфу! Совсем мозги мне задурила! Короче, вчера ничего опасного для тебя там не было!
Мари шла через неподвижный раскаленный воздух, лениво глядя сквозь ресницы. Изнемогающий продавец мороженого толкал перед собой тележку, окутанную паром от тающего сухого льда. Вдоль пустых тротуаров медленно плавились брошенные автомобили. Повсеместно опущенные жалюзи из последних сил сдерживали огромное солнце, пытаясь не пустить зной в квартиры.