Майлз оскалил зубы: – В отличие от тебя, я никогда не претендовал на то, что мне не интересно подобное развитие событий. Мне не надо ни брать назад бравые холостяцкие речи, ни поддерживать молодецкую репутацию местного жеребца. Или избавляться от неё, как только выпадает случай.
– Пользоваться? Да ему место в музее! Ручной работы… абсолютно уникальное… имеющее историческую ценность… мне трудно даже представить, сколько бы оно стоило на аукционе!
– Игра в шары, – сказал его отец. Напоминая.
– Я вполне на твоей стороне, – произнесла графиня, – поэтому это зрелище меня весьма встревожило: симпатичная женщина, которой ты только что предложил выйти за тебя замуж, убегает в ночь с воплями – или по меньшей мере, ругаясь. Хотя тетя Элис сказала, что ты практически не оставил молодой леди никакого выбора. Трудно сказать, что ей еще оставалось, кроме бегства. Разве что, думаю, раздавить тебя как жука.
– Но, – залопотал Энрике, – это же Барраяр! Здесь вы меня не можете арестовать!
Граф Форхалас, нахмурившись, задумчиво поглядел на Айвена. – Так вот, Айвен. Ты знаешь его лучше, чем кто бы то ни было. Ты хоть что-то понимаешь в этой разошедшейся вокруг мерзкой сплетне насчет него и покойного мужа этой Форсуассон?