Кирилл засуетился, полотенце куда-то подевалось, джинсы лежали слишком далеко, он дернул на себя чей-то халат, свалил его на пол вместе с хлипкой вешалкой, под халатом наконец обнаружилось полотенце, которое он судорожно обернул вокруг себя под безудержный Светин смех.
– Я хочу, чтобы ничего этого больше не было, – сказала она наконец. – Ну, чтобы совсем не было и чтобы все стало как раньше. Чтобы все ссорились и мирились, но верили друг другу. Как я теперь стану с Соней разговаривать, когда знаю, что ее так ужасно обманули? А Владик? Выходит, он никакой не шалопай и рубаха-парень, а просто негодяй?
– Я иду, мама, – произнесла Соня отчетливо, – извините меня, Кирилл. Я просто нервная. Спокойной ночи.
– Это фонендоскоп, – объяснил он злобно, – если вы мне сейчас скажете, что у вас дома не такой, а какой-то другой и мама это непременно заметит, я утоплю вас в Финском заливе вместе с ней.
– Налейте ей минеральной воды. Это тоже очень полезно.
Кирилл делал искусственное дыхание, мокрые руки вырывались, падали, как плети, и было совершенно ясно, что все это – бессмысленно.