Настя накрыла варенье чистой салфеткой, чтобы не забрались мухи, и улыбнулась человеку, попавшемуся ей на пороге кухни.
– Отойдите, – велел Кирилл и, взяв ее за руку, усадил на стул.
Хорошо еще, если проснется в своем отеле, а не на чужом диване в обществе чего-то вроде той макаки с веревочками в районе бюста.
– Кирилл, оставь его в покое, – твердо сказала Соня, – он ни в чем не виноват. Мама не поднималась. Владик спустился, когда начался весь переполох. А потом опять лег Кажется, она едва удержалась, чтобы не погладить его по голове.
В прежней не было Насти, и Кирилл Костромин ни на кого не должен был оглядываться. Да, да, он думал о том, что ему уже не найти никого, кто был бы понятен, близок и, главное, нужен, и печалился из-за этого, и сетовал на одиночество, и мечтал о неторопливом субботнем утре – и все это было как-то… односторонне.
– Не знаю. Не помню. Пойду посмотрю. Муся, пошли посмотрим!