– Я могу сходить, – предложил Сергей, до этого пребывавший в загадочном молчании.
Очевидно, упорство в достижении цели было у них фамильной чертой, унаследованной от матери.
Молоко поднялось, перевалило через край, залило огонь. Кирилл схватил кастрюльку, обжигая пальцы, и переставил ее в раковину.
– Она сказала, что ты, конечно, хам, но с чувством юмора и храбрый.
– Кирилл, что происходит? – строго спросила Юлия Витальевна.
– Нет, – сказал Кирилл, – не ждут. Примерно с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать лет, я ужинаю один.