– Из милиции меня пошлют куда подальше, – сказала она и снова щелкнула зажигалкой.
– Проводить тебя? – спросила Настя дрогнувшим голосом, рассматривая его, как будто он только что неожиданно вернулся с передовой.
Кто такая Людочка, о которой упомянуто в дневнике? Куда делись страницы из арабской книги, принадлежавшей Якову? Что на них было? Почему их вырвали? Кто их вырвал? Когда?
– Вы все уже допустили. Эта ваша Соня – раб. Как в древней истории. С ней можно сделать все, что угодно. То есть абсолютно все. Если завтра тете Александре придет в голову заставить ее повеситься, она повесится. Просто чтобы не огорчать маму.
– Ты еще будешь его ублажать! – закатив глаза, простонала Нина Павловна.
Как никогда больше не вернется в Питер тот Кирилл Костромин, что старательно, с высунутым языком вырезал на джинсах ровные полоски.