Плача, она потянулась к нему и обняла двумя руками мощную шею в вырезе черной майки. Он не мог ее оттолкнуть. Хотел – и не мог. – Тимыч, – она стискивала его шею, и ее слезы катились и падали ему за воротник. Майка сразу промокла. – Господи, Тимыч, хороший мой…
Тимофей в Москве почти не бывал. С Катериной они виделись редко и почти не разговаривали, только неистово занимались любовью и засыпали, обнявшись, как в кино про счастливых супругов. Катерину это раздражало.
Катерина очнулась оттого, что услышала, как Приходченко произносит ее имя, и поняла, что она совершенно упустила нить разговора.
Ей было тяжело, почти невозможно дышать, и она равнодушно подумала – это от того, что к полу ее придавил Тимофей.
– Понятия не имею, – ответила Катерина, приближаясь к ней и вглядываясь.
– Не надейся даже, – он позволил себе улыбнуться и захлопнул дверь.