– Саша, что случилось, почему ты три дня не звонил?
За стеклянной стеной кабинета, выходящей во внутренний дворик, мягко и беззвучно валил снег. Машины, приехавшие утром, стояли засыпанные по брюхо. Нахохлившаяся зимняя ворона перелетела с елки на елку, обвалила целый сугроб. “Вот и праздники подходят, – тоскливо подумал Приходченко. – У Кирюхи утренник сегодня. Куда его на каникулы девать? Дома оставлять нельзя, замучают они его”.
– Еще мы хотим организовать пикет у Госдумы, – объявила Катерина.
Вот в чем дело. Его интересует, не сообщил ли ей Саша Андреев что-нибудь сверх информации на отобранных у него дискетах и что осталось неизвестным службе безопасности Кольцова. Надо быть очень осторожной. И внимательной. Но Катерине вдруг неудержимо захотелось прояснить ситуацию раз и навсегда. Прояснить так, как она сделала бы это, будь Кольцов нормальным человеком, понимающим нормальные человеческие слова.
– Мы готовы, Тимофей Ильич, – отрапортовал Леша. – Ждем.
– И все-таки вы бы прежде подумали, – посоветовала мать, – может, и не стоит связываться…