– И все-таки вы бы прежде подумали, – посоветовала мать, – может, и не стоит связываться…
– Для меня очень важна безопасность, – продолжала разъяснения Катерина. – Я за всеобщую безопасность! На улицах, на дорогах, в домах и в…
Катерина пропустила все регалии, которые и так знала наизусть. Это было последнее интервью перед двадцатичетырехчасовой паузой. Агитация прекращалась сегодня в “ноль-ноль часов”.
Почему-то, во сколько бы Катерина ни встала, она всегда попадала именно к этому моменту и радовалась, как маленькая, упоительному запаху кофе, и зычному отцовскому басу, и клацанью собачьих когтей по деревянным полам, и легкому, интеллигентному перезвону чашек, взятых по случаю субботы и хорошего настроения из бабушкиного дрезденского сервиза.
Он курил, сильно затягиваясь и держа сигарету, как в фильмах про войну, большим и указательным пальцем. Раньше Тимофей Кольцов никогда не курил. По крайней мере, этого никто не видел.
Они предлагали собрать воедино всю грязь, которая напечатана в последнее время о Тимофее Кольцове, и напечатать ее заново.