– Кать, ты чего? – испуганно пробормотал мужчина. – Ты чего, а? Тебе плохо?
Ему понадобилось сообщить ей, что он улетает в Калининград не в понедельник, как предполагалось, а в воскресенье. Ее телефона у него не было, помощника искать он не желал – с каких это пор? – Абдрашидзе уехал на телевидение, и мобильный у него не отвечал. Так что все объективные причины были налицо.
– Не нужно мне напоминать, я и так помню, – резко сказал Абдрашидзе. Грузинский акцент вдруг проступил в его речи, стал почти комическим, как в анекдоте. – Она контролирует тут каждое движение, кажется, чем дальше, тем больше. Когда мы договаривались, все было немножко не так. А теперь я не понимаю, может, Тимофею это очень подходит.
– Да ради бога, – пробормотала уязвленная Катерина. – Мы своих не продаем. Мы стоим на конфиденциальности и умении соблюсти интересы клиентов…
Однофамилец новоявленного кандидата после покушения сделался раздражительным и свирепым, за что моментально был переименован из Кота Тимофея в Медведя Шатуна.
И в самой тайной, самой темной, самой охраняемой частице души он знал, что все это ложь.