Сэм встал, вышел из-под навеса и поглядел вверх.
Над танцплощадкой зазвучала новая песня – женщина печально спрашивала у темного неба, луны и двух бредущих по пляжу фигур в темных плащах, где она сегодня, и жаловалась, что не знает, где ей найти не то себя, не то еще кого-то – последнее слово было неразборчивым, но это не имело значения, потому что дело было не в словах и даже не в музыке, а в чем-то другом, в том, что все вокруг тоже погрузилось в печаль и размышляло, где оно сегодня и как ему найти не то себя, не то что-то еще.
Наташа осторожно выглянула из-под ладоней.
С кормы в небо взмыли две темные ширококрылые тени и унеслись вверх – это произошло так быстро, что ни Артур, ни Арнольд ничего не заметили.
– Если бы мы жили в одном номере, – пробормотала она, – в одном но… О Господи.
Отложив газету, Марина прислушалась к ощущениям от собственного тела. Не верилось, что все это толстое и огромное и есть она. Или, наоборот, этому огромному и толстому уже не верилось, что оно – это Марина.