– Это только так кажется, – сказал отец. – Посмотри, сколько навоза я тебе сегодня дал. А мой Йа от этого совсем не уменьшился.
Сэм почувствовал, как его хоботок выпрямляется под проворными лапками Наташи, и разомлело посмотрел ей в лицо. От ее подбородка отвисал длинный темный язык с мохнатым кончиком, разделяющимся на два небольших волосатых отростка. Этот язык возбужденно подрагивал, и по нему скатывались темно-зеленые капли густой секреции.
– Я не хотела, – повторяла заплаканная Наташа, прижимая к голой груди скомканное платье, – не хотела! Я ничего даже не заметила!
– А ты что, не понял? – переспросил Никита с некоторым, как показалось Максиму, злорадством. – Это нас в косяк забили.
– Твоя вишневая «де-вят-ка» давно свела меня с ума, – пела неизвестная сумасшедшая из десятка мощных динамиков.
– Слушай, Никита, – сказал он, – а чего это мы про банку говорили?