– Тогда нас тоже не будет. Тех нас, которые к ним полетели.
Наташа подняла на Сэма пустые и загадочные зеленые глаза.
– Ничего себе, – сказал отец. – Ну давайте.
Они поднялись на набережную. Доминошники уже исчезли, и от них остались только колеблемая ветром газета, несколько сдвинутых ящиков, пустые пивные бутылки и рыбья чешуя; из-за меланхолии, которую навеяла музыка, казалось, что они не просто разошлись по домам, а рассосались в окружающей тьме – для полноты ощущения не хватало только их выветренных скелетов рядом с бутылками и чешуей.
Вместо ответа Николай протянул ей два листочка бумаги. «Магаданский ордена Октябрьской Революции военный оперный театр», – прочла Марина, перевернула билет и увидела на другой стороне синюю надпечатку: «Жизнь за царя».
Несколько минут они стояли молча. Вокруг было тихо, только снизу долетал слабый шум далекого моря.