— Ты что-нибудь понимаешь в пулеметах? — спросил он старика.
— А ты помнишь, как это было? — спросил ее Хоакин.
Андре Марти вынул из кармана донесение и положил его на стол. Он в упор посмотрел на Каркова. Ну и хорошо. Он ошибся, и с этим уже ничего не поделаешь, но ему не хотелось признать свое унижение.
— Если их убивать — это никого ничему не научит, — сказал Ансельмо. — Всех не перебьешь, а молодые подрастут — еще больше ненавидеть будут. От тюрьмы тоже проку мало. В тюрьме только сильнее ненависть. Нет, лучше пусть всем нашим врагам будет наука.
— Товарищ Марти, послушайте, — не выдержал Гомес, подкрепивший свой гнев анисовой. — За сегодняшний день мы задержались один раз из-за невежества анархистов. Потом из-за нерадивости бюрократа, фашиста. А теперь нас задерживает излишняя подозрительность коммуниста.
— Конечно. Можно взять Петру, горничную из отеля, если она тебе понравится. Она чистоплотная и хорошо стряпает. Я там обедал у журналистов, которым она готовила. У них в номерах есть электрические плитки.