— Ничего, — сказала она. — Я ничего не увидела.
Пабло откинул попону и вошел в пещеру, не взглянув на Роберта Джордана.
— Я не говорю, что он трус, держался он молодцом, — продолжала Пилар. — Но только уж очень много говорил — и все как-то по-чудному. — Она повысила голос. — Верно, Сантьяго, последний динамитчик, тот, что взрывал поезд, был немного чудной?
— А земля у вас кому принадлежит — крестьянам?
— Нет, зайчонок. То, что мне сейчас нужно сделать, я сделаю один. При тебе я не могу сделать это как следует. А если ты уйдешь, значит, и я уйду. Разве ты не чувствуешь, что это так? Где один из нас, там оба.
— Мария, — сказала Пилар. — Я тебя не трону. Ты мне скажи по своей воле.