— Sinverguenza, — сказал ему Роберт Джордан, уже окончательно решивший действовать. — Cabarde.
— Садись, надень носки и разотри ноги как следует, — сказала она.
— Но Марии это, может быть, тяжело. У нее довольно своих несчастий.
— Любить любил, — сказала Пилар. — А потом все-таки пристрелил его.
Лежа рядом с Агустином, глядя, как летят самолеты, прислушиваясь, не стреляют ли позади, наблюдая за дорогой, где, он знал, что-нибудь скоро покажется, только не известно, что именно, он все еще не мог прийти в себя от удивления, что не погиб при взрыве. Он настолько приготовился к гибели, что теперь все происходившее казалось ему нереальным. Надо стряхнуть с себя это, подумал он. Надо от этого избавиться. Мне сегодня еще много, много нужно сделать. Но избавиться не удавалось, и все вокруг — он сам сознавал это — было как во сне.
— А как он заряжается — диском или лентой?