Агустин присел на корточки, высокий, черный, обросший щетиной, с провалившимися глазами, с узким ртом и большими, загрубелыми от работы руками.
— Он говорит по-испански не хуже нас, — сказал Ансельмо. — Почему же ему не учить других испанскому языку.
— У меня даже аппетит отбило, — сказал цыган. — Слушать тошно про эти ростки.
— А твои люди? — спросил Агустин, все еще вызывая его на ссору.
— А твоя главная забота — любиться с ней всю ночь?
Хулиан убит, думал лейтенант Беррендо, лежит мертвый вон там, на склоне, в такой день. А этот стоит и ругается, хочет еще худшее несчастье накликать своим богохульством.