– Подумай немного, Клегги, – сказал он. – Нелегко испугать человека, который и так все потерял. Что для него ухо или глаз?
– В основном все было, как рассказывал Сигварт. Хотя он говорил, что ей нравилось его внимание, а она... Ну, после пережитого неудивительно, что она говорила о нем только с ненавистью. Но она подтверждает его рассказ вплоть до того, как они лежали на песке, потом он посадил ее в лодку, оставил и вернулся к своим людям и к женщинам на берегу.
Годвин швырнул кружку через плечо, схватил худую руку раба железной хваткой, ударил сильно по лицу, по руке мокрой кожаной перчаткой. Мерла ахнул и пригнулся, но не смел прикрываться.
Шеф стоял неподвижно, чувствуя, как мурашки ползут по коже. Впереди послышался треск, какое-то перемещение тяжести. Старый король поднимается со своего сидения, чтобы свести счеты с грабителем, пришедшим за его сокровищами. Шеф напрягся, ожидая прикосновения костлявых пальцев, ужасных зубов в высохшей коже.
И мгновенно Шеф оказывается на вершине, он так высоко, что ему виден весь мир: поднимаются столбы пыли, маршируют армии, точно так, как он видел в день смерти короля Эдмунда. И снова он чувствует, что если сфокусирует зрение, сможет увидеть все, что захочет: слова на губах франкского полководца, место, где скрывается сейчас Альфред, живой или мертвый. Шеф с беспокойством оглядывается, стараясь сориентироваться, увидеть именно то, что нужно.
– Ты расколол Армию, – сказал гебридец, из экипажа Магнуса. – Смелый поступок, но торопливый.