– Позвольте объяснить, почему я опоздал. (Это, видимо, не давало ему покоя.) Я решил не лететь самолетом. Я подвержен воздушной болезни.
Потом он сказал себе: «Никакого бунта, никакого. Никакого деклассирования».
На это ушло еще меньше времени. Бейли не сводил глаз с небольшого алюминиевого ящика, который он держал в дрожащих руках. Слабые сигналы, поступавшие из Космотауна, образовали в нем определенную атомную схему.
– Значит, вы передумали? – заметил Р. Дэниел.
Бейли сел на край кровати и стянул с себя рубашку.
На лице Бейли было написано явное неодобрение.