«С этой бабой церемониться нельзя», — дошло до меня наконец.
Король потёр висок сложенными щепотью пальцами. Раньше он находил эту выпяченную губку прелестной и возбуждающей, а страсть жены к новым нарядам считал нормальной для любой женщины. Сейчас же его и то и другое раздражало все больше: на тряпки уходила порядочная доля доходов казны.
Сначала Шада тихой мышкой сидела в самом дальнем углу и только зыркала на всех опасливо шоколадными глазищами. Убедившись, что на нее никто не обращает внимания, никто с ней не заговаривает и мужчин ублажать не тащит, она понемногу успокоилась и начала прислушиваться к разговорам.
Постоянные тренировки и использование резерва сделали своё дело. Я уже почти не задумываясь ощущала степень наполненности и яркости шара в груди и ювелирно отмеряла порции магии для заклинаний. Сейчас резерв был практически полон. Операции я закончила еще на прошлой неделе, и, как заметила мать-настоятельница, — чтоб ее глазастость повылазила! — выглядела уже почти нормально. Теперь главное — продолжать тренировки, и постепенно отвыкать от привычки волочить ногу и прижимать руку под грудью. Со здоровыми конечностями это выглядело вдвойне странно.
Я бы на его месте просто поберегла жену от частых беременностей, но кто меня спрашивает.
Единственное дело, которое нас связывало с Салливаном, касалось убийцы Хилли. То ли маньяка, то ли заказного специалиста. Неужели он снова кого-то убил?