— Во-первых, я не буду ни под кого ложиться. Ни ради чего. Я неприкосновенна.
— Зачем? Он что, спятил? — пробормотал растерянно Бродерик, тупо уставившись на кровавое полотно. Не думаю, что он понимал, что именно разглядывает, иначе уже извергал бы обед в реку. Скорее, его мозг отключил реакции от шока, оставив одно рациональное мышление, которое тоже буксовало, не в силах постичь логику ненормального убийцы.
— Только попробуйте, — я уставилась прямо в глаза королю, наплевав на все правила этикета. Сейчас разговаривали не дочь и отец, и даже не король и подданная. Два полноправных представителя правящей семьи испытывали друг друга на прочность, и Махони-старший отвёл глаза первым.
— Так, все! — рявкнул барон за ужином и припечатал кулаком по столу. Я вздрогнула и выжидательно на него уставилась. — Хватит пропадать на левом берегу. Ты оттуда не вылезаешь уже два месяца, а если ты здесь, то вся в уроках и занятиях.
— Думаю, лучше нам взглянуть на содержимое сейчас, — с нажимом произнесла матушка и сама ловко откинула незапертую крышку.
Помимо сорванных в пригороде и на левой стороне реки крыш, поломанных деревьев и завалившегося на бок на верфях недостроенного корабля, шторм организовал личную катастрофу ему, Бродерику.