— Иди, — Даниэль вздохнул и снова откинулся назад, опираясь спиной о стекло.
Легкие поцелуи касались виска, щеки, медленно стекали на шею. Когда Лагранж вдруг осторожно прихватил зубами мочку уха, меня через все тело прострелило маленькой молнией удовольствия, я резко выдохнула, и сама изумилась тому, каким томным получился этот звук. И сразу же за зубами дорожку прочертил язык — щекотно, влажно, невыносимо остро. Казалось, там, рядом с ухом, сейчас сосредоточились все мои нервные окончания.
Наверное, было бы разумным вообще перестать появляться на занятиях, а пересекаться только в свободное время.
— Я попрошу вас не распространяться об этом среди остальных воспитанников. И нет. мистер Лагранж, не стоит сверлить меня вашим яростным взглядом. Это не для того, чтобы замять историю, а для того, чтобы не сеять панику. Вы сами убедились, что все необходимые инстанции о случившемся будут предупреждены, а специалисты над вопросом уже работают.
Все равно для того, чтобы удобно уместиться вдвоем с бессознательным телом, понадобилось некоторое количество времени, возни и компромиссов с собственными понятиями о приличиях. Подушку пришлось оставить ему, но лагранжевское плечо ее вполне заменило — хоть и жестковато, но практично!
— Она не совсем настоящая, — произнес парень и в голосе его звучало легкое сожаление, — продержится чуть больше года.