Я медленно кивнула — верю. И Даниэль снова склонился к моему лицу.
Так что прихватив с собой карандаш, я пошлепала следом за разбойницами. Страшно почему-то не было совершенно. Даже наоборот внутри булькало что-то отчаянное и злорадное. Все равно никто не сможет меня с этим связать. Даже если найдут руны, которые Мирей клятвенно обещает стереть. Потому что доказать, что их рисовала я, никто не сможет, по руне руку ее рисовавшую определить невозможно, а репутация у меня безупречна. Элалия Хэмптон никогда бы не приняла участие в такой забаве.
То есть, не только терпеть, пока вливают, а еще и работать с этим, перераспределяя силу по собственной энергетической структуре, в то время, когда тебя накачивают ею, как водой из шланга, пока не лопнешь. Понятно.
— Предпочитаю услышать историю из первых рук, а то все эти пересказы методом сломанного телефона…
— От вас — ровным счетом ничего. Разве что самую малость благоразумия.
Лагранж поднял брови, делая абсолютно невинную и даже какую-то беззащитную рожу.