Хотя она звонила, каждую субботу ровно в десять утра — это было отведенное мне время. Вернее, это я звонила, а мама была дома, чтобы принять этот звонок. Поначалу я плакала и просила меня забрать, а мама плакала и просила потерпеть еще немножко. Потом я перестала звонить и отказывалась подходить, когда мне сообщали, что звонит мать. А потом я случайно узнала, что нежелание общаться с родителями расценивается как плохая социальная адаптация, и я снова стала звонить. Мама воспряла духом и, кажется, теперь считала, что мы лучшие подружки.