Я ткнулась лбом в изгиб его шеи. Да, пожалуй, знал. Только я не верила. И никто, кроме него, не верил. Чувство благодарности, любви и какой-то неописуемой нежности, распирало меня с такой силой, что на другие, негативные, не оставалось места.
И, не выдержав, я выгнулся, разом пытаясь бессознательно избавиться от этой пытки и из последних сил её же удержать, и заорал.
— Протест принят, — огласил свое мнение судья. — Мистер Локвуд, следите, пожалуйста, за формулировками.
А потом яркая вспышка ударила по глазам — и вопль оборвался.
— До свидания, мистер Лагранж, я рад, что нам с вами удалось побеседовать.
В голосе первой — легкое поддразнивание, и вторая послушно тянет разочарованное "Оооо!", а потом обе хихикают, как будто они не взрослые женщины старше двадцати пяти, а мои дурочки-соседки.