Платье, фату, белье я уничтожила, обувь тоже. Что у меня еще было? Я так плохо себя чувствовала в тот вечер, что все события вспоминались короткими, размытыми вспышками, стоп-кадрами... Серьги? Колье? Прочая сценическая бижутерия? Нет, я тогда их не надевала, решила, что под фатой все равно не видно.
— Проводишь их милости в апартаменты для новобрачных.
— Ну и о чем таком важном ты забыла спросить?
А иногда, наоборот, возникало желание защитить ее, заслонить ото всех неприятностей — прошедших и грядущих. Так тогда, в карете… Она спала на его плече, а он поймал себя на мысли, что старается даже дышать реже, чтобы ее не потревожить.
— Видел. И запомнил — такую странную компанию трудно забыть. В эту кондитерскую во время карнавала только влюбленные ходят. Довольные такие, счастливые. Я потому здесь и пристроился — хорошо подают, особенно на выходе, лучше, чем в других местах. Сегодня вот только день неурожайный выдался, — он недоуменно пожал плечами и хлопнул себя по карману, в котором сиротливо звякнуло несколько монет. — А эти втроем заявились. Потом и вовсе только мужики шастали. В заведение для парочек. Представляешь? Во «Вкусе счастья» сроду такого не случалось.
Просторная полукруглая комната с широкими панорамными окнами, располагалась, скорее всего, в одной из угловых башен флигеля — я их заметила сразу, еще от ворот. Много света, воздуха, кресла, диван, несколько шкафов, столик с красками, мольберты с полотнами, накрытыми легкой золотистой тканью. Красиво, уютно, изысканно и… зябко.