Проснулась я во второй половине дня, причем, на плече у Алистера. Он даже развернулся, чтобы мне было удобнее на него опираться, да еще и аккуратно придерживал, не давая соскользнуть вниз.
— Вот как? — Вэйден наконец-то оторвался от изучения ладоней и вскинул голову, ловя мой взгляд. — И что еще богиня успела тебе поведать?
— Типун тебе на язык, — буркнула я. И тут же, спохватившись, пояснила: — Типун — это лакомство такое… редкое.
И вот теперь я выздоравливала в Ростас-холле, Алеминой, потерявшей память и магию, занимались королевские целители, Алистер организовывал работу следственной бригады в Стакке, а художник находился в тюрьме тайной канцелярии. Стены изолятора для особо опасных преступников покрывал илфирин — минерал, полностью гасивший всякую магию, туда даже духу Изнанки было не добраться.
То, что случилось дальше, запомнилось четко — до последнего слова, звука, жеста. Даже вздоха.
Святилище, действительно, отстроили в кратчайшие сроки — причем, самое деятельное участие в этом, помимо Алистера, принимал король. Видимо, помнил, при каких обстоятельствах они впервые встретились с Иратой, и, как опытный политик, спешил загладить вину. На всякий случай.