Но он не идет к ним, никому ничего не говорит. Не рассказывать ему хочется о том, что он увидел на мосту, а забыть об этом – навсегда и как можно скорее.
Коц и Свиридов недоумевают – слушаться или не слушаться? Всем видно, что Полкан в дупель пьян; плохо отчищенная рубаха воняет тушенкой. Но Егор сейчас на том же кураже, что и Полкан: сейчас или никогда, и сам черт ему не брат.
В голосе Кригова тоже такая хрипотца появилась. Такая хрипотца, от которой у Егора кулаки сами собой сжимаются.
Цифры рождения обведены синей ручкой. Он не обводил!
– Ну да… Там-то… Ладно… Ну ты только это… Не затягивай.
Человек прочитывает это и поднимает на Полкана взгляд. Он не молод, старше коменданта, лет шестьдесят ему, наверное. Лицо в глубоких морщинах, искусано оспой. Глаза сидят глубоко – почти бесцветные, как замыленное рекой битое стекло. Он изучает Полкана, изучает и Егора за Полкановой спиной. Качает головой. Молчит.