– Вай, дарагой! Ты мэнэ тэперь как родной! Такой хороший дэло для нас сдэлал! Ты нэ пэрэживай – Багир нэ подвэдэт! Я тэбэ говорю! Никто в роду в морэ нэ ходыл! Он – пэрвый! Руки золотые – голова свэтлый. Далэко пойдэт!
Выглянув, Васко взвыл, понимая что прямо в этот момент «Красотка» делает смертельную ошибку: вместо того чтобы держать дистанцию или, в крайнем случае, повернуть на цель и разойтись на встречных курсах, затруднив противнику стрельбу, он попытался проскочить мимо почти перед самым форштевнем, подставившись, поочередно, под огонь сперва с левого крыла мостика, потом с правого, а работавшие дымовые шашки лишали «Идальго» и «Кабальеро» возможности прикрыть его огнём.
Со скорбным видом Гомез извлёк из пояса тряпицу с монетами. Капитан развернул, пересчитал, и махнул Амязу.
И спустя несколько секунд осколочно – фугасный бьет прямо по центру. Мне рассекает лицо, сеньор Капитан закрывается рукой – ему её сечет осколками. Все в крови, я в шоке смотрю на него, а он срывает ошметки рукава, перевязывается ими и абсолютно спокойно: «Горячо…». Потом высовывается и орет на корму: «Парни – причешите этих содомитов: они мне, походу, руку должны.»…
– Один мой знакомый называл его «ядовитым».
– О! Тогда выбачаюсь, пан, шо надоедаю. Я, ежели шо, Михай… Лихо – це фамилия така. Это на случай, ежели возьмут – видразу з офицерством познакомится!