Сестра встретила нас в малом саду. Домашний халат, расшитый аистами, руки, запачканные пятнышками черной туши, кисточка за ухом, мольберт – Фей-Фей рисовала.
Девочка в голубом мне нравилась. Она была знакомой и какой-то родной, безопасной и близкой. Я хотела ответить ей, но голоса не было, я хотела протянуть руки, но не было рук, я хотела приблизиться, но не смогла сдвинуться с места.
– Вайю!.. – Фей-Фей, видимо, спрашивала уже не в первый раз, голос ее звучал тревожно. Осенний ветер подул сильнее, и мне стало холодно. Очень холодно внутри.
Я вытянула шею, пытаясь с неудобного ракурса рассмотреть рисунок рунного круга и сосчитать лучи.
Запястья потяжелели и стали почти пудовыми, оттягивая руки вниз – я не заметила, как псаковы браслеты начали тянуть и жрать силу. Они присосались, как пиявки, впитывая почти половину того потока, который бурлил внутри, и жрали, жрали силу, насыщаясь и тяжелея. Никогда бы не подумала, что Светлое изделие руки Арритидесов не побрезгует мерзкой Темной силой! Или так оголодали, что им все равно?
Хакан недовольно поджал губы. Моя трактовка его чем-то не устраивала, но он смолчал.