Толстяк меня не интересовал. Он не был военным, вдобавок не был сиром, поэтому никак не мог вести переговоры такого уровня.
Над столом в свете луны обнимались и разговаривали Квинт и Айша. Пели ночные свиристели… Маленький тканый мешочек перекочевал в карман плаща.
– Тиры будут сговорчивее! – Марий потянулся похлопать Кантора по плечу, но тот увернулся движением загнанного в угол волчонка.
Морщинистое лицо старика осветилось улыбкой, когда пирамидка вспыхнула и исчезла в общем водовороте мыслеобразов. Граница засияла, и я поняла, что получила право доступа – право выйти целой и невредимой из этого хаоса. Образ старика исчез, растворившись в воздухе, граница растаяла, и я осталась наедине с этим бесконечным коллективным сознанием.
Рунный круг я перечерчивала уже в третий раз. В первый – ошиблась в расчетах, по памяти вспоминалось не все. Во второй раз Нэнс смазала внешнюю меловую линию.