В малую гостиную я возвращалась в отличном расположении духа, мысленно перебирая комнаты – какую из них отдать Гебу и, самое главное, кого из аларийцев к нему приставить. В том, что наставник сможет с первого взгляда понять, какое сокровище Гебион, я не сомневалась совершенно.
Навредить напрямую у Ливии не получится, не даст клятва, но любой обет можно обойти, если задаться такой целью. Я чувствовала себя нехорошо. Такое ощущение, что я что-то упускаю, что-то важное.
Обет молчания обойти нельзя, значит, будут дружно молчать, как рыбки в пруду, и улыбаться, улыбаться, улыбаться.
Дядя прикрыл глаза ресницами, чтобы не смеяться откровенно, но уголки губ дрогнули в улыбке. Дядя был со мной согласен.
– Кьятва, кьятва еспублике! – Прыщ бесновался в экстазе и брызгал слюной.
Голова ехала и кружилась, как будто я выпила значительное количество отличнейшего аларийского самогона. Внутри клубились драйв, кураж, священная ярость и… фанатизм. Фанатизм, затмевающий все. Все получилось! Все получилось!