– Вот! – Я пнула кусок нефрита к столу. – В шесть зим меня наказали из-за этой псаковой штуки. Дядя, ты тогда был не прав, ты не разобрался. Это Аксель! Это он тогда разбил, но подкупил меня, чтобы я смолчала, ведь меня ты бы ругал меньше. Да, Аксель, – я обвинительно тыкаю пальцем в Акса, – ты обещал мне тогда две конфеты. Две! А принес только одну. Ты соврал. Теперь все справедливо, – я подпинываю очередной кусок поближе к дяде, – поскольку я уже понесла за это наказание. А ты, Аксель? Ты все так же влюблен в эту Бартуш с лошадиными зубами или у тебя новая пассия? – Перед отъездом в академию брат даже слагал о ней стихи. – Как там было… «И, расстелив под пологом ковер, снимает дева тонкие шелка, – Аксель порозовел, – и далее, нагая, стенает…»