Я на цыпочках протанцевала на чистую сторону, положила мел на туалетный столик, отряхнула руки и задумалась – говорить или нет? И если говорить, то что и сколько? Что я могу рассказать дяде?
Небо внезапно потемнело, тучи закружились, скручиваясь в воронку торнадо, прогремел гром, и молнии прошили землю чередой электрических разрядов. Тут и там вспыхивали ханьфу, горели волосы, люди в панике начали метаться из стороны в сторону, возникла жуткая давка. Нас оттеснили к краю, под небольшой навес с каменным выступом у лавки. Мы с Фей стояли, тесно вжавшись в стену, прикрытые от сумасшедшей толпы широкой спиной аларийца. Цветные свертки с покупками рассыпались по брусчатке, все вперемешку. Летели перья, книги, катились яркие бусины, все было втоптано в грязь, воздух наполнил запах дорогих мирийских специй, которые я купила Маги.
– Шакти видел, как мастер активирует артефакт перед представлением. Его хватало на четыре действия с иллюзиями и стихиями. Может выдержать и восемь действий, но мы не ставили таких длинных пьес.
– В столице давно отказались от этой, – он явно подбирал слово помягче, – от этой устаревшей практики с малыми приемами. Это обычай провинциалов. Я никогда не думал, что мне придется дебютировать здесь. – Уголки губ дрогнули в насмешливой улыбке.
– Тогда почему нет источника у аллари, – я коснулась груди Ликаса, – если у вас столько силы?