Фей-Фей и Геб притихли. Геб смотрел с сочувствием, видимо, многое уже слышал от Гектора, а Фей… Фей закрывала и открывала рот беззвучно, в попытке что-то сказать.
– Старое ранение. Я сдаю нормативы, и поверьте мне, леди Блау, бегаю быстрее многих молодых, – подмигнул мне претор. – И еще… – На его ладони взвился маленький воздушный смерч. Элементальщик седьмого круга? Поскольку преторов ниже уровнем не назначают.
Нужно решать, что делать с артефактом, или в ближайшее время защитный купол падет.
Это было сюрреалистичное ощущение. С одной стороны, очень отчетливо – отвращение. Розовая гадость. С другой – восхищение и ностальгия. Прелесть.
– Почти цитра, скажи, Фей! – Я наслаждалась вибрациями звука, который издавала тетива. Фей завороженно кивнула.
В моей памяти Марта оставила неоднозначное впечатление. Такая же смуглая и статная, как все аларийцы, Марта была из кочевых – из тех, кто ездил в кибитках по Империи, скитаясь от предела к пределу, пока снег не укроет землю. Кочевые не всегда уходили на юг, иногда они, наоборот, приезжали зимовать к нам, на север, останавливались табором и жили до весны. Логики в этом не было никакой. Кочевых аларийцев любили за незлобивый характер, песни и танцы и хорошо налаженные торговые связи. В таборе можно было выменять все.